Рустам Давудович Дагкесаманский
20.01.2019
О том, что у хорошо известного мне (да и всем пущинцам) биофизика Симона Эльевича Шноля есть старший брат – математик Эммануил Эльевич, который работает в пущинском НИВЦ'е, я впервые услышал, если мне не изменяет память, от Александра Уржумцева примерно в середине 1980-х. Саша очень лестно отзывался о математическом таланте Эммануила Эльевича, но, пожалуй, в еще большей степени восхищался его человеческими качествами. Спустя несколько лет, о прекрасном математике (теперь уже из ИМПБ) Э.Э. Шноле я услышал от сотрудника нашей пущинской обсерватории Меркурия Васильевича Конюкова, который, как я понимаю, время от времени посещал семинары в Институте математических проблем биологии. Меркурий Васильевич почти восторженно высказывался о способности Эммануила Эльевича просто и ясно излагать сложные математические проблемы, методы их решения и выводы.
Познакомиться же с Эммануилом Эльевичем Шнолем мне посчастливилось гораздо позже при случайной встрече на квартире у того же М.В. Конюкова. Уже в ходе одной из первых встреч я выяснил, что Эммануил Эльевич обладает обширной коллекцией записей произведений классической музыки, а также и то, что наши музыкальные вкусы во многом сходятся. Мое любопытство было вскоре вознаграждено тем, что я смог познакомиться с каталогом имевшихся у Эммануила Эльевича записей, большая часть которых (если даже не все) была оцифрована и имелась на дисках, которыми он щедро делился. Помимо произведений классической музыки он имел богатую коллекцию записей литературных произведений в исполнении очень известных артистов и чтецов. Насколько мне известно, большое число дисков, как с произведениями классической музыки, так и с литературными записями была им подарена Меркурию Васильевичу Конюкову, несколько музыкальных записей были подарены и мне.
Все последующие мои встречи с Эммануилом Эльевичем проходили тоже в квартире М.В. Конюкова, и я невольно становился свидетелем отношений этих двух людей старшего поколения – отношений очень теплых, я бы сказал трогательных и дружеских, пронизанных стремлением оказать друг другу посильную помощь.
Научные интересы обоих были очень близки, оба стремились к предельно строгой, с математической точки зрения, постановке задач. Будучи физиком по образованию, да к тому же и сотрудником нашей обсерватории, Конюков интересовался в разные годы самыми разными проблемами, начиная от физики солнечной, а затем и межпланетной плазмы, проблемами истечения газа из Солнца, звезд и даже из галактик. Но в последние годы он все больше тяготел к проблеме извлечения из астрономических наблюдений, по возможности, максимальной информации. Формулируя задачу предельно строго (порой, как нам, астрономам, казалось, излишне абстрактно), он нуждался в консультациях с математиками, и лучшей консультации в этом плане, чем у Эммануила Эльевича, получить было невозможно. После перенесенного в 2005 г. инсульта, уволившийся из обсерватории Меркурий Васильевич уже не выходил из дома, но продолжал при этом размышлять над проблемой оптимизации, как самого процесса астрономических наблюдений, так и процесса извлечения полезной информации из полученных наблюдательных данных. При этом все его беседы с коллегами проходили у него дома. Время от времени, на такие встречи приглашали и меня, а в ряде случаев и более широкую аудиторию. Эти встречи, независимо от числа участников, стали называться «семинарами у Конюкова». Как правило, такой семинар начинался со вступительного слова Меркурия Васильевича, в котором он формулировал, о чем пойдет разговор на этот раз. Затем слово предоставлялось Эммануилу Эльевичу, уже заранее ознакомленному с повесткой дня. В свойственной ему манере, говорить простым языком о сложных вещах, Эммануил Эльевич излагал свое видение поставленной задачи и возможные подходы к ее решению. Часто затрагивались вопросы, в каком множестве функций можно надеяться найти решение задачи, каковы требования к наблюдательным данным для того, чтобы решение могло быть найдено и т.п. Надо сказать, что вся беседа проходила за круглым столом, и в прямом, и в переносном смысле. Приветствовались вопросы, как по ходу выступления, так и после него, еще более приветствовались замечания и комментарии, которые помогали уточнить постановку задачи и предлагаемые пути ее решения. Обстановка на подобных встречах была очень демократичной, но при этом оставалась сугубо деловой.
Эти, т.н. «семинары у Конюкова», в которых и инициатором, и главным действующим лицом был, конечно, Эммануил Эльевич, несомненно свидетельствовали о его прекрасных качествах человека, желающего помочь пожилому, чуть более старшему коллеге пережить последствия болезни, не позволяющие по-прежнему вести активную научную работу. Но меня поражало и другое, а именно широта научных интересов Эммануила Эльевича, его готовность вникнуть в постановку ранее ему неизвестных задач, которыми занимаются астрономы. Именно в этом замечательном качестве Эммануила Эльевича мне удалось убедиться уже после его кончины, когда Елена Андреевна познакомила меня с двумя его рукописными статьями, написанными, насколько помню, в первой половине 1960-х годов. В обоих случаях делалась попытка найти альтернативное объяснение хорошо известному каждому астроному закону Хаббла, интерпретируемому как «разбегание галактик» или, что то же самое, как расширение Вселенной. Другими словами, в обеих статьях фактически предпринималась попытка сохранить парадигму так называемого совершенного космологического принципа, который провозглашал, что Вселенная в достаточно больших масштабах однородна, изотропна, бесконечна, стационарна и выглядит в среднем одинаково, в какой бы точке четырехмерного пространства-времени ни находился наблюдатель. Этого космологического принципа придерживалось большинство астрономов до середины 20-го века, а потому предпринимались разные попытки согласовать с ним и открытый в конце 1920-х годов закон Хаббла. К таким попыткам можно отнести, в частности, гипотезу «старения квантов» А.А. Белопольского (1930 г.), или гипотезу спонтанного рождения вещества Фреда Хойла (конец 1950-х). Однако, выполненные в первой половине 1960-х годов подсчеты радиоисточников, как и открытый чуть позже (1965 г.) реликтовый фон излучения, не оставляли сомнений в том, что Вселенная эволюционирует, и заставили отказаться от совершенного космологического принципа. Именно поэтому, скорее всего не знавший об этих последних открытиях радиоастрономов Э.Э. Шноль предложил, по сути, еще одно из возможных объяснений красного смещения далеких галактик без отказа от стационарности Вселенной. Первую из упомянутых двух рукописей Эммануил Эльевич показал академику Я.Б. Зельдовичу, тоже работавшему в конце 1960-х в Институте прикладной математики РАН. Но, Яков Борисович, к тому времени уже вплотную занимавшийся проблемами происхождения и эволюции Вселенной, не посоветовал Эммануилу Эльевичу пытаться воскресить идею стационарной Вселенной. К такому же мнению склонились академик В.А.Фок, а затем и редколлегия ЖЭТФ, куда позже Эммануил Эльевич направил второй вариант статьи.
Однако, у Эммануила Эльевича был и весьма положительный опыт сотрудничества с астрономами из группы Я.Б. Зельдовича. Результатом такого сотрудничества была очень интересная работа, посвященная описанию процесса вспышки сверхновой звезды, вышедшая в Астрономическом журнале в 1975 году. Я хорошо знаком с обоими соавторами этой работы, и встретив одного из них (Г.С. Бисноватого-Когана) я не удержался от того, чтобы спросить, каково его впечатление от сотрудничества с Эммануилом Эльевичем в те далекие годы. В ответ я услышал множество комплиментов и теплых слов в адрес Э.Э. Шноля.
В заключение я вновь вернусь к отношениям Эммануила Эльевича с М.В.Конюковым. Будучи инвалидом Великой Отечественной войны, Меркурий Васильевич прожил долгую, насыщенную событиями (и очень непростыми событиями) жизнь. Время от времени он делился с ближайшими друзьями своими воспоминаниями о прошлом – о детстве, которое закончилось вместе с довоенным временем, о скитаниях по госпиталям в годы войны, о своей работе в послевоенные годы, а затем учебе в Горьковском педагогическом институте и в аспирантуре физического факультета МГУ. Все эти воспоминания носили отрывочный характер, и мы редко приставали к нему с просьбой, рассказать нам что-либо подробнее. Но Эммануил Эльевич со свойственной ему аккуратностью, задумал сохранить для нас и для последующих поколений рассказы Меркурия Васильевича о детстве, юности, военных и послевоенных годах. Первая из этих звуковых записей была сделана осенью 2005 года, уже после болезни Меркурия Васильевича. Последующие – весной и летом 2006 года. Речь Меркурия Васильевича в этот период была, как мы помним, не всегда разборчива. И, тем не менее, записи, сделанные Эммануилом Эльевичем, временами сопровождающиеся его уточняющими вопросами, слушаются с большим интересом. Даже мы, знавшие Меркурия Васильевича на протяжении без малого пятидесяти лет, почерпнули из этих записей для себя много нового. В 2012 году, как мне кажется, стало сдавать здоровье и у Эммануила Эльевича. Но он не прекращал наносить свои довольно регулярные визиты к Меркурию Васильевичу. Теперь уже в этих далеких «походах» его, как правило (а может даже и всегда), сопровождала Елена Андреевна. И это продолжалось практически до последних дней Меркурия Васильевича, за что все мы, ближайшие друзья Конюкова, знавшие его с начала 1960-х, испытывали самую глубокую благодарность Эммануилу Эльевичу.
Подводя итог, должен признаться, что сравнительно недолгое знакомство с Эммануилом Эльевичем Шнолем оставило глубокий след и в моей памяти, и в моем сердце. Не будучи профессиональным математиком, но, все же, являясь выпускником математико-механического факультета ЛГУ, я надеюсь, что в полной мере смог оценить широкую математическую эрудицию Эммануила Эльевича, а также высочайший уровень его научных работ и педагогических способностей. С другой стороны, не в меньшей степени высокой оценки заслуживают его щедрость и доброжелательность в общении, как с коллегами, так и со всеми окружающими. Такие, как он, люди, если и встречаются, то крайне редко, зато запоминаются на всю жизнь.
06.05.2015
В 1960-е годы Эммануил Эльевич Шноль обратился к задачам, представляющим определенный интерес для астрофизики. Этому способствовало наличие в то время в ИПМ группы активных молодых астрофизиков, возглавляемой Я.Б.Зельдовичем. Надо отметить, что тематика этой группы затрагивала самые разнообразные проблемы - от моделирования процессов, приводящих к вспышке сверхновых звезд, и до важнейших задач космологии, в частности, решения проблемы формирования крупномасштабной структуры Вселенной. Нет необходимости говорить о том, насколько важно было при обсуждении постановки и методов решения этих задач опираться на результаты аналитических решений, полученных пусть даже для ограниченного числа частных случаев подобных задач.
Насколько можно судить по публикациям, эти контакты Э.Э. Шноля с астрофизиками продолжались, как минимум, на протяжении полутора десятка лет и были весьма плодотворными. Первая статья Эммануила Эльевича из этого цикла вышла под названием «О гравитационной устойчивости газового шара» [1]. Характерно то, что на протяжении всей статьи рассматривается строгая математическая проблема об устойчивости абстрактного газового шара в собственном гравитационном поле. Близкой проблеме, а именно гравитационной устойчивости пылевого облака, посвящена статья Э.Э.Шноля, написанная в соавторстве с Л.Г. Хазиным и опубликованная в Докладах Академии наук СССР [2].
Следующая статья Эммануила Эльевича в Астрономическом журнале была написана в соавторстве с двумя молодыми астрофизиками (Г.С. Бисноватый-Коган и С.И. Блинников) и называлась «Устойчивость звезды при наличии фазового перехода» [3]. Здесь уже, как видно из названия, рассматривается проблема устойчивости звезды, находящейся в одном из необычных состояний, например в состоянии предсверхновой. Однако, и в этой работе явно ощущается «почерк» Эммануила Эльевича - а именно, строгая, сугубо математическая формулировка поставленной задачи, столь же строгие выводы и при этом без каких-либо ссылок на конкретный физический объект, к которому эти выводы относятся.
Надо сказать еще и о том, что упомянутые здесь статьи Эммануила Эльевича в Астрономическом журнале и Докладах Академии наук СССР сопровождались препринтами ИПМ (см., например, [4, 5]), в которых, по словам автора, приведенным в одной из статей, некоторые вопросы «рассмотрены несколько более подробно». В целом, надо заметить, что работы Эммануила Эльевича в области астрофизики, о которых здесь говорилось, несмотря на максимальную строгость и скупость изложения основных результатов, были выполнены на очень высоком уровне. Нет никаких сомнений, что основные полученные в них результаты неоднократно использовались астрофизиками, в том числе и соавторами Э.Э.Шноля, при анализе физического состояния звезд, находящихся в том или ином критическом состоянии.
Рассказ об интересе, который Эммануил Эльевич Шноль проявлял к астрофизическим задачам, был бы не полон, если не упомянуть о двух неопубликованных его работах, подготовленных к печати в 1963 году. В обеих статьях рассматривался вопрос о природе красного смещения спектров далеких галактик. Взамен практически уже общепринятому даже в то время представлению о разлете системы галактик, в рамках которого наблюдаемое красное смещение удаленных объектов объясняется эффектом Доплера, Эммануил Эльевич рассматривал в этих работах альтернативное объяснение наблюдаемого явления. Отталкиваясь при этом от мысли, что применимость теории относительности может быть ограничена в очень больших масштабах (~1010 лет и более), предполагая стационарность метрики пространства и используя математическую аналогию «между переходами к быстро движущимся и переходами к очень удаленным системам отсчета», Эммануил Эльевич находит возможным объяснить наблюдаемый эффект красного смещения, не отказываясь от концепции стационарной Вселенной. Подготовленную статью под названием «О свободном движении материальных тел за большие промежутки времени» он показал сперва академику Я.Б. Зельдовичу, а затем уже и академику В.А. Фоку с просьбой представить статью для публикации в журнале Доклады АН СССР, однако не получил такой поддержки ни у одного, ни у другого академика. По словам самого Эммануила Эльевича, Яков Борисович сказал, что не видит «ни экспериментальных, ни теоретических оснований для пересмотра гравитационных космологических моделей»; с этим мнением согласился и Владимир Александрович Фок. Предпринятая Эммануилом Эльевичем в том же 1963 г. еще одна попытка изложить те же идеи в другой статье под названием «О длительном свободном движении», подготовленной для «Журнала экспериментальной и теоретической физики», также не имела успеха - редакция ЖЭТФ отклонила статью под предлогом, что она «не представляет научного интереса».
После публикации результатов подсчетов радиоисточников, выполненных кембриджской группой под руководством Мартина Райла (1959-1962 гг.), и, тем более, после открытия микроволнового фонового излучения (1965 г.), а также последующих многочисленных исследований этого фонового излучения, всем стало уже совершенно ясно, что окружающая нас Вселенная заметно эволюционирует, и нет оснований искать альтернативу модели расширяющейся Вселенной. Но, в начале 1960-х Эммануил Эльевич Шноль был совсем не одинок в стремлении отстоять совершенный космологический принцип, провозглашавший, в том числе, и стационарность нашей Вселенной. Ту же конечную цель преследовали, в частности, и известные астрофизики Ф. Хойл и Дж. В. Нарликар в своей статье 1963 г. [6]. Что же касается самой попытки найти ответ на один из фундаментальных вопросов строения окружающего нас Мира, то она делает честь каждому ее предпринимающему.
[1] Э.Э. Шноль, «О гравитационной устойчивости газового шара», 1969, Астрономический журнал, т.46, № 5, с.970-977.
[2] Л.Г.Хазин, Э.Э.Шноль, «О проблеме гравитационной устойчивости пылевого облака», 1969, Доклады АН СССР, т. 185, № 5, с.1018-1021.
[3] Г.С.Бисноватый-Коган, С.И. Блинников, Э.Э. Шноль, «Устойчивость звезды при наличии фазового перехода», 1975, Астрономический журнал, т.52, №5 с.920-929.
[4] Л.Г.Хазин, Э.Э.Шноль, «Об устойчивости стационарного состояния системы большого числа частиц в собственном гравитационном поле», 1969, Препринт ИПМ АН СССР, № 52, 39 стр.
[5] Э.Э.Шноль, «Об устойчивости звезды со скачком плотности, вызванным фазовым переходом», 1974, Препринт ИПМ АН СССР, № 93, 16 стр.
[6] Hoyle F., Narlikar, J.V., 1963, Proc. Roy. Soc., V. 273, p. 4.
Рустам Давудович Дагкесаманский доктор физ.-мат. наук, директор Пущинской радиоастрономической обсерватории Астрокосмического центра Физического Института им. Лебедева РАН